Ваше Высокопреосвященство, Ваши Преосвященства, дорогие во Христе собратья-пастыри!

Мне кажется, что докладчики из России могут гораздо лучше меня рассказать о жизни Церкви в России. Поэтому я ограничусь несколькими общими замечаниями, которые следует учесть при обсуждении нынешней тем ы . Чтобы говорить о Церкви в России, следует определиться – кого мы имеем в виду под этим названием? Имеем ли мы в виду то духовенство и ту паству, которые проживают на территории бывшего Советского Союза и находятся под иерархией Московского Патриархата, или же мы имеем в виду только иерархию официальной Церкви в Российской Федерации, а рядовые священники и верующие как бы не включаются в это понятие? Можно ли говорить о разделении иерархии и паствы, о том, что иерархия одна, а паства как бы ей непричастна? Нередко мы слышим высказывания, что иерархия Московской Патриархии не на высоте, а паства вполне православная. Но паства в России себя же воспринимает не иначе, как паства Московск ого Патриарх ата .

Если в нашей маленькой Русской Зарубежной Церкви не только жизнь разных епархий отличается друг от друга, но и жизнь приходов в одной и той же епархии иногда очень разные, то нельзя удивляться тому, что в огромной России церковная жизнь протекает неодинаково. Поэтому судить о церковной жизни МП по одной Москве, или же по одной епархии, по одним клирикам, невозможно. Церковная жизнь в МП проходит очень неровно – есть образцовые монастыри, священники и приходы, а есть таковые о которых грустно, а иногда и страшно говорить.

При оценке церковной жизни в России еще следует учесть как нашу собственную объективность или ее отсутствие, так и наши ожидания в отношении уровня и темпа оздоровления и характера церковной жизни на Родине. Если мы слишком многого ожидаем, если наши требования очень высокие, то мы всегда будем находить недостатки, всегда будут вещи и явления к которым можно будет придраться и больше требовать. И, наоборот, если мы будем слишком наивны, слишком поверхностны, то тогда грозит опасность принять желаемое за действительность.

Церковь в России и многослойна и многолика. В лице Священного Синода МП – одна, в лице Отдела внешних церковных с вязе й – вторая, в лице передового московского духовенства и благочинных – третья, а в лице многих монастырей и паломников – четвертая и т.д. В Московской Патриархии, в одной среде можно себя ощутить как бы в чисто государственной структуре, а в другой среде – в сердцевине Святой Руси. Разделение не только и не обязательно только вертикальное – оно идет и вширь: в одной епархии преобладает дух более либеральный, в другой – строго православн ы й, как со стороны духовенства и паствы, так и со стороны епархиального архиерея. Лики Московской Патриархии могут меняться в зависимости от условий, от местности – одно дело Московская Патриархия, скажем, в о Владим и рской области, а совсем другое дело Московская Патриархия в Германии или Иерусалиме.

Кроме «неоднородности» самой Церкви в России, нельзя обойти молчанием следующее: советская система, советская жизнь, советские нравы наложили свой отпечаток почти на каждого жителя Российской Федерации. Семьдесят лет – достаточный срок, чтобы оказать сильнейшее влияние на человека, перевоспитать, внедрить новую систему ценностей. И когда мы имеем дело с Церковью в России, этот момент следует учесть. Иногда трудности, сложности и перемены обусловлены даже не столько церковной жизнью Церкви в России, но болезнью советского общества. Здесь все переплетается и часто не ясно, отчего некоторые болезни церковной жизни в России: от Церкви или от советского общества? Мы об этом говорим не с осуждением, ибо жизнь и условия тех мест где каждый человек живет, невольно оставляют на нем какой-то след, иногда очень сильный. Не страдает ли наша паства на Западе от болезней демократии?

Если говорить о положительных явлениях, на мой взгляд следует отметить следующее: Во-первых, любой православный посетитель России может засвидетельствовать о количестве публикуемой церковной литературы. Несмотря на то, что россиянам трудно сводить концы с концами, количество издаваемых церковных книг ежегодно растет. Видно, что многие книги изданы тщательно, с большой любовью и очень толково (для нас большая радость, что недавно в России были изданы первые два тома Жизнеописания Блаженнейшего митрополита Антония Храповицкого). Издательская деятельность не может не радовать и обнадеживать любого православного. Теперь полки наших зарубежных церковных магазинов заполнены российскими изданиями.

Второе явление – наличие молодежи и детей в приходской жизни. Это фактически первое поколение, которое может свободно ходить в храм, участвовать в богослужениях и иметь доступ к церковным книгам. Когда эти дети, воспитанные с младенчества при храме, вырастут, они качественно будут иными, чем их родители, получившие воспитание в воинственно безбожном государстве.

Третье явление – внебогослужебная деятельность многих приходов. Одни приходы обслуживают больницы, другие – старческие дома; одни имеют занятия по иконописи, другие – по церковному пению. В Москве, например, действует Центр по реабилитации жертв тоталитарных сект.

Четвертое явление – Церковь в России старается дать и часто дает отклик на современные вопросы, начиная от отношения Церкви к культуре и кончая отношением Церкви к клонированию. Такие отклики – признак того, что церковный организм живой.

Все вышеизложенное свидетельствует о реальной церковной жизни.

Есть много и отрицательных явлений в жизни Церкви в России и в России о них нередко говорят, как на уровне духовенства, так и на уровне церковных деятелей. Это проблемы просвещения духовенства, проблемы суеверия, младостарчества, обрядоверия, политизированности... Теперь с некоторых кругах даже появилось явление т.н. Управославного сталинизмаФ и движение за прославление Ивана Грозного и Распутина. Смущение может вызвать связь некоторых представителей Церкви с определенными, мягко говоря, УсомнительнымиФ представителями мира российского бизнеса и политики. До сих пор, насколько мне известно, в Церкви в России отсутствует духовный суд. Фактически, нет к кому обратиться, нет кому апеллировать. Также, нередко, между высшей иерархией и рядовым духовенством и верующими существует ров, вызванный недоступностью иерархии.

Если задать вопрос, какова будет Церковь в России в будущем, вероятно можно сказать следующее: будущее, во всяком случае то, что в человеческих руках, будет зависеть от кадров. Каковы будут архиереи и духовенство, такова будет и Церковь.

А если спросить, какая надежда для Церкви в России, то правильнее было бы на этот вопрос не отвечать, а сказать: «Для России нет иной надежды, как только Церковь». Помоги Господи!

Протоиерей Петр Перекрестов ,

ключарь Кафедрального Радосте-Скорбященского собора
в г. Сан Франциско.