Преподобный Серафим и Россия 225 лет тому назад, 20 ноября 1778 года, в Саровскую обитель вошел высокий, голубоглазый, светло-русый юноша Прохор Мошнин, сын Курского подрядчика-строителя. Он оставил мирскую жизнь потому, что возжелал постоянно и всецело жить в Боге. Он «от юности Христа возлюбил», и его еще мальчиком коснулась благодать Господня: десяти лет он был исцелен Божией Материю, через ее чудотворный образ Знамения. Этот образ теперь с нами, с Зарубежной Русью. Прошли года. Юноша Прохор проходил монастырские послушания и через 8 лет был пострижен в иноки с именем Серафима, затем посвящен в сан иеродиакона и наконец, когда ему исполнилось 34 года, был возведен в сан иеромонаха и в том же году, 20 ноября, в день вступления своего в обитель, он ушел в пустынную келью в лесу и начал великую таинственную жизнь отшельника, молчальника, столпника. А еще через 17 лет он вернулся в монастырь и начал новый, еще более тяжелый подвиг затворника, который нес 10 лет. В 1820 году он открыл двери затвора, но еще несколько лет жил в молчании, после чего, наконец, начал свой последний подвиг старца, учителя и утешителя народа русского, а в 1833 году 2 января он совсем оставил и Саров и людей и совсем ушел к Господу Богу. Он тихо блаженно почил на молитве, стоя на коленях перед образом Богоматери. Тихо ушел от нас «убогий Серафим», как называл себя этот смиренный иеромонах Саровской обители – в лаптях или кожаных чулках, в холщовом подряснике, с кожаной накидкой на плечах, с медным крестом на груди, согбенный, опирающийся на топорик. Через 70 лет после его кончины, 19 июля 1903 года, вокруг его гроба собралась, быть может в последний раз вся Святая Русь со своим благочестивым Царем. Собралась, чтобы благоговейно преклониться и целовать святые мощи «убогого Серафима». Святая Русь в духовном восторге пела «Христос Воскресе» и прославляла Преподобного Серафима, возлюбленного избранника Божией Матери, стяжавшего Христову любовь, великого подвижника и пророка, чудотворца и Богослова, утешителя и целителя, молитвенника и печальника народа русского. Много раз приходили к нему люди и он учил их внимательно и заботливо, как мать о Царствии Божием, о жизни в Боге, о смысле жизни на земле и через этих своих собеседников с тою же любовью и нам говорит сейчас, что надо жить в постоянном общении с Богом, Духом Святым. Вера в Бога есть вера в то, что Он есть и что Он есть любовь; затем в то, что существует невидимый Божественный мир, вечный и реальный, чем видимый, и наконец в то, что, живя на земле, человек может быть общником этого невидимого мира, природняясь которому человек готовится к вечной жизни «и на суд не приидет, но прейдет от смерти в живот». Человек должен узнать этот мири узнавать каждый раз, когда он коснется человека. Это прикосновение приходит как благой дар и это прикосновение Преподобный называл благодатью, а смысл жизни по его словам в том, чтобы стяжать благодать, чтобы все чаще и чаще и, наконец как высшая цель, быть всегда с Богом Духом Святым, всегда пребывать в Нем, сделаться Ему сыном и сонаследником Господа нашего Иисуса Христа. «Но как узнать, коснулся ли меня Божественный мир? Как научиться распознавать благодать Св. Духа?» - спрашивали Преподобного и он указывал прямо своему собеседнику: «вот мы сейчас в благодати» и учил их и нас, что она узнается по душевному миру, по тому, что сердце согревается совершенной любовью, по тихому смиренному духовному умилению. «Вам всегда говорили, Ваше Боголюбие, что смысл жизни в том, чтобы творить милости, соблюдать посты, ходить в церковь, но Вас не так учили», - говорил Преподобный и объяснял, что «дела это только средство для жизни в Боге, дела это только масло в лампаде, чтобы горел огонь, только товар, которым торгуем; чтобы собрать капитал благодати надо совершать те добродетели, от которых ярче разгорается огонь любви». Вот в чем смысл жизни и вот чем руководился Преподобный. Божественный мир, огонь божественной любви – всею душою полюбил Преподобный и для того, чтобы жить в нем и только в нем, Преподобный уходил в обитель, в пустыньку и затвор и пока он не утвердился сим духовно, он не хотел ни видеть, ни говорить с людьми, закрывая лицо при встрече с ними. Мы можем сделать догадку, что так осторожно и смиренно он приступал к своему последнему подвигу старца, утешителя и целителя народа потому, что испытывал себя, может ли он жить с людьми и на людях, не прерывая своего общения с Богом. Когда Преподобный кончил затвор, к нему стала сходиться со всех концов России верующая, Святая Русь. Он предстал пред нею как живой свидетель Божественного мира и общник его, и живой носитель благодатного огня и света Божественной любви. Он принимал людей целуя их, благословляя и говоря «Христос Воскресе» и называя «радость моя, сокровище мое». В ярком свете любви, нежной горячей любви к людям стоит его образ в нашем сердце. Но радуясь этой его любви, мы должны помнить, что на этом чувстве нас подстерегает опасность упростить его образ, и приблизить к себе, своему неглубокому, близорукому пониманию. Не начнем ли мы, радуясь его любви забывать, что это была Христова любовь? Да, последние годы жизни он жил с нами и среди нас, но надо помнить, что до этого он 30 лет не только не был с нами, но не захотел, при всей его любящей близости к нам, ни говорить, ни даже видеть нас. Он не только «наш», потому что не в нашей среде он воспитывался. Он пришел к нам не потому, что мы ему были нужны – он спустился к нам ради Христа. В видении во время его болезни Богоматерь, подойдя к нему сказала: «Этот нашего рода», и этого никогда нельзя забыть. В тот день, когда открылись двери затвора, пред нами стоял и человек и небожитель, потому, что он жил в мире Божественном и оттуда он принес свои поцелуи, свою любовь и заботу о больных и плачущих и любящих сердцах. Его любовь, сочувствие и радость совсем не похожи на аналогичные настроения обычных людей, добрых, но душевных, а не духовных. Такие люди легко впадают в сентиментальность, у Преподобного же нет и намека на эти чувства. Он накладывал на людей такие подвиги, исполнение которых, как например подвиг добровольной нищеты Мантурова, долгие годы вызывали слезы и страдания близких. Но Преподобный этими слезами не смущался. Слушая рассказы о страданиях юродивой Пелагеи Ивановны, о том, что ни побоями, ни мучениями, о которых и слышать тяжело, не могут сломить ее решимости юродствовать, он обрадовался ее силе, а не огорчился ее злостраданиям. Преподобный не только относится к жизни, как обычный человек. Он живет, как будто законы естественной жизни теряют над ним свою силу. Он видит за 10 верст, как девочка подает милостыню, он молится поднявшись над землею, это открывается нам свидетелем этого чуда и мы решаемся верить, что оно было дано Господом, чтобы научить нас достойно прославлять Преподобного. Но не полон будет образ Преподобного, если мы не продумаем его встречи с молодым офицером, по преданию одним из декабристов, когда Преподобный в гневе оттолкнул его руки: «Такое дело задумал и благословения просишь, отойди от меня» сказал он ему. Эта встреча – есть встреча революции со Святой Русью сто с лишним лет тому назад... И как гневен был Преподобный Серафим, увидев начало этого злодеяния! Это встреча двух мировоззрений. «Единое на потребу, ищите прежде всего царствия Божия и правды его и все остальное приложится вам», - говорит образ Преподобного. «Нет» отвечает ему облик офицера, «то, что у тебя второстепенно, то для нас самое важное. То, что у тебя должно приложиться, мы это сами и по своему создадим. Ты подчиняешь себя и свою жизнь Богу, мы не подчиняем себя ничему и никому». Это движение за 100 лет одолело Россию. Царь убит, Патриарх замучен, народ порабощен. Но почему это могло быть? Где была Святая Русь, так любившая Преподобного? Ее история и жизнь заслонены историей России светской. Это тоже Россия, но не глубокая, - душевная, а не духовная, светская, а не церковная. Преподобный Серафим современник Пушкина, Лермонтова, Тютчева и др. Изучая их биографию нельзя даже догадаться о том, что тогда жили Преподобный Серафим и многомиллионная верующая Святая Русь, которая знала его и сходилась к нему за тысячи верст. Писатели, поэты не знали его живого, а прошло 70 лет и вся Св. Русь с Благоверным Царем собралась, чтобы целовать его кости и пела в восторге «Христос Воскресе». Эта светская душевная Россия, не чужда церкви. У Пушкина и Лермонтова есть минуты религиозного воодушевления, но это все так неглубоко. Господь Иисус Христос сказал: «кто не против вас – тот за вас». Кто скажет, что эта Россия была против? – Нет. Но в другой раз Господь же сказал: «кто не с вами, тот против вас» - это значит, что если в минуту, когда требуется исповедание веры, человек или общество или народ не имеет силы сказать: «Да, с тобою Господи», они отступились от Него, они против Него. Россия душевная, неглубокая, духовно ленивая, теплая, а не горячая, не сумела сказать это «да»... Преподобный предвидел великую бурю и испытания России и говорил, что Господь спасет Россию. Он говорил, что в очах Господа нет лучшей народной жизни, чем управляемая православным благочестивым Царем, что за такую Русь молятся все мученики, праведники и святые. О такой России Преподобный говорил в духовном восторге, вскакивая и всплескивая руками, как Царь Давид перед Ковчегом Завета. И этой России сейчас нет. Или отступились от нас эти молитвенники? Нет, молятся еще горячее. Но чего они хотят от нас? Они хотят того, чего хотел и чему учил Преподобный Серафим. Он ждет от нас веры, он хочет, чтобы прежде всего искали мира Божественного, Царства Божиего и правды его, как говорил Христос в Евангелии (Матф. 6, 33). Он хочет, чтобы мы этой цели подчинили себя, свои мысли и желания, чтобы мы в своей жизни не руководствовались своими ощущениями, своими страстями и симпатиями, а наоборот, искореняли или переделывали их по голосу правды Божией. Он ждет от нас подвига, ждет преданности Богу, хочет, чтобы мы были горячи, а не теплы, духовны, а не душевны. Люди нужны Господу Богу! Молятся за нас праведники, молится Преподобный Серафим за Россию и хочет Господь спасти ее, - но Ему нужны люди, вернее православные люди, потому, что без них нельзя создать Православную, Святую Русь. На путь прямой, верный, бескомпромиссный зовет нас Преподобный. Пойдем за ним и и на вопрос: «с Церковью ли вы? С правдою ли?» - ответим твердо утвердительно: «Да». И это есть первое и единое на потребу, а все остальное «приложится нам» - говорит Христос. Петр С. Лопухин
Краткое содержание речи, произнесенной в Белграде на торжественном собрании
Братства имение преп. Серафима, 15 января 1933 г. |
