Архиепископ НАФАНАИЛ

Православная Русская Зарубежная Церковь

Эта статья была написана при первосвятительстве в Русской Православной Церкви заграницей митрополита Филарета (Вознесенского) (†1985)
 

Православная Русская Зарубежная Церковь, возглавляемая ныне Митрополитом Филаретом, а ранее возглавлявшаяся Митрополитом Антонием и Митрополитом Анастасием, исповедует себя неотъемлемой частью исторической Русской Церкви, вскормившей и воспитавшей русский народ, и создавшей его великое государство.

Зарубежная Церковь внимательным, любящим и преданным взглядом следит за каждым движением в жизни Церкви на нашей Родине, радуется ее успехам, скорбит о ее падениях. Она преклоняется пред подвигом тех мучеников и исповедников, которые бесстрашно пошли за имя Христово на неописуемые страдания в концлагерях.

Представители нашей Церкви неустанно повествуют об этих подвигах русских людей в иностранных и инославных сферах, часто старающихся заткнуть свои уши и не слышать об этих страданиях, все же тревожащих их полууснувшую совесть.

Зарубежная Церковь бережно хранит боговдохновенное церковное достояние, унаследованное ею от тысячи лет православного христианского бытия России, не поддаваясь тем веяниям модернизма и реформаторства, которые так сильны сейчас повсюду. Зарубежная Церковь изо всех своих сил борется за чистоту веры и за ее неподвластность силам зла, господствующим в мире.

Зарубежная Церковь не признает законным иерархическое возглавление современной официальной Русской Церкви, возглавляемой ныне патриархом Пименом, а пред тем патриархами Сергием и Алексием, считая их порабощенными богоборческими силами и пошедшими на непозволительные соглашения и компромиссы с властью зла.

Зарубежная Церковь дорого платит за бескомпромиссность и непорочность своей позиции в порочном мире. Ее хотят заставить или подчиниться Московскому патриарху, или войти в состав существующих Поместных Церквей.

Но Зарубежная Церковь не отказывается от своей позиции, высоко ценя свою полную неподчиненность кому бы то ни было, и свое глубокое единство с чадами мученической Церкви Российской, с теми архипастырями, пастырями и мирянами, которые исповедуют веру Христову посреди гонений, не идя ни на какие компромиссы со злом.

Те русские церковные люди в эмиграции, которые тут подчинились порабощенной Московской церковной власти, называют нас отщепенцами и раскольниками. Те русские люди, которые ушли из Русской Церкви и перешли в состав Константинопольской Церкви или провозгласили себя автокефальными, называют нашу позицию неканонической.

Но мы с любовью, твердо и непоколебимо храним эту позицию. Мы неотделимая часть Русской Церкви, не признающая ее неканоническое официальное возглавление, и мы — единственные во всем свободном мире совершенно независимые представители и глашатаи Русской Церкви.

Как она создалась эта Зарубежная Русская Церковь? В ноябре 1920 года остатки побежденной, но не сдавшейся Белой Армии покидали Россию. На русских и иностранных кораблях уходили в изгнание сотни тысяч русских людей: офицеров и солдат, казаков, крестьян, помещиков, рабочих, ремесленников. Со своей паствой уходило на чужбину и духовенство. Духовенство уходило в эмиграцию не дезорганизованно. Еще на территории России, на общирных пространствах бывших под белой властью, было с благословения Патриарха Тихона создано Высшее Церковное Управление Юга Росси.

Но оказавшись за пределами России, что должны делать представители Русской Церкви?

Подчиниться Константинопольскому патриарху? Войти в состав существующих Поместных Церквей? Но эти Поместные Церкви жили своей жизнью, своими заботами, своими интересами. Боль и проблемы русской церковной жизни, с такой силой владевшие русскими сердцами, не могли ощущаться ими, как насущные, как первостепенно важные, так, как они ощущались русскими сердцами.

В состав Заграничной Русской Церкви вошли тогда не только епископы-эмигранты, но и те части Русской Церкви, которые оказались за границами Советской России: многочисленные приходы в Западной Европе, епархия в Америке, две епархии на Дальнем Востоке (Владивостокская и Пекинская), причем, из Владивостокской епархии, до ноября 1922 года находившейся под белой властью, выделена была еще третья дальневосточная епархия — Харбинская в Маньчжурии. Вошли в Заграничную Церковь также Православная Духовная Миссия в Палестине и приход в Тегеране.

Священноначалие Заграничной Церкви назначило архиепископа Волынского Евлогия управляющим русскими церквами в Западной Европе, а митрополита Одесского Платона — митрополитом Северо-Американским. Эти назначения Заграничной Церковной Власти получили подтверждение от Святейшего Патриарха Тихона актом от 26 марта 1921 года.

Русская Заграничная Церковь была тогда сильна своим единством, и голос ее звучал громко.

В апреле 1924 года патриарх Константинопольский Григорий в разгар борьбы Святейшего патриарха Тихона с обновленцами, обратился к нашему патриарху с требованием «немедленно удалиться от управления Церковью», упразднить патриаршество и передать полноту церковной власти обновленцам. В июле того же года Афинский митрополит пошел еще дальше, потребовав от находящегося в Греции русского духовенства, чтобы оно признало обновленческий «синод», угрожая в противном случае всех их запретить в священнослужении.

И Константинопольский патриарх и Афинский митрополит, становясь на сторону обновленцев в их борьбе с Истинной Церковью, руководились официальными правительственными сообщениями из России. На этом примере особенно ясно видно, как драгоценен для понимания церковных вопросов, возникающих в России, личный опыт и живая кровная органическая связь русских людей с той Церковью, которая подвергается гонению.

И на этом примере ясно видно, как дальновидно, как мудро было распоряжение Святейшего патриарха Тихона, повелевшего Русской Церкви за границей хранить свою независимость от Поместных Церквей и свою живую связь с гонимой Церковью России.

Сберегши свою независимость и смело выступив на защиту правды и во обличение лжи, Зарубежная Русская Церковь убедила Константинопольского патриарха и Афинского митрополита в правоте патриарха Тихона и лживости позиций живоцерковников.

Сила свидетельства Зарубежной Церкви увеличивалась еще и тем, что во главе ее стоял Митрополит Антоний, пользовавшийся известностью, уважением и авторитетом во всем православном мире. Он уже несколько раз возвышал свой голос против попыток Константинопольского патриарха ввести нецерковные реформы в Церковь. Впоследствии, в 1936 году об этом значении митрополита Антония говорил Святейший патриарх Сербский Варнава: «Когда в начале послевоенных годов волна модернизма захлестнула почти все Церкви Востока, она разбилась о скалу митрополита Антония».

Но все же главная сила Заграничной Церкви была в ее единстве. Увы, это единство сохранялось недолго.

В 1926 году между Архиерейским Синодом и входившим в его состав митрополитом Евлогием возникло расхождение из-за того, что явилась необходимость выделить из состава Западно-Европейской епархии русские приходы в Германии.

Решение Архиерейского Синода митрополит Евлогий обжаловал перед митрополитом Сергием, возглавлявшим тогда, после кончины патриарха Тихона и ареста митрополита Петра, Русскую Церковь в Москве. В этот первый период своего управления Русской Церковью митрополит Сергий еще твердо стоял на строго канонических позициях и на жалобу митрополита Евлогия ответил трогательным по искренности посланием в духе Указа патриарха Тихона: «В виду отсутствия фактических сношний между православной эмиграцией и московской патриархией, заграничные епископы должны общим согласием создать для себя Центральный орган церковного управления...» И дальше митрополит Сергий говорит, что у Московской патриархии достаточно своих тяжелых задач, что она не может брать на себя решение заграничных споров.

Тогда митрополит Евлогий и солидаризировавшийся с ним возглавитель Русской Церкви в Америке, митрополит Платон вышли из состава Русской Заграничной Церкви.

Несколько месяцев Архиерейский Синод вел переписку с отколовшимися митрополитами, призывая их к примирению и подчинению. Наконец, 13/26 января 1927 года в отношении митрополита Евлогия и 18/31 марта того же года в отношении митрополита Платона Архиерейский Синод прибег к решительным мерам, смещая их с занимаемых ими кафедр и запрещая в священнослужении.

В это как раз время в Москве арестованный было в ноябре митрополит Сергий был выпущен из тюрьмы, дав обещание тесно сотрудничать с атеистическим правительством.

Если за несколько месяцев до того он отклонял от себя решение церковных несогласий в эмиграции, то тут он решительно становится на сторону митрополита Евлогия в его споре с Архиерейским Синодом. В то же время митрополит Сергий требует от всего духовенства Московской патриархии, в том числе и эмигрантского, подписки во лояльности к советскому правительству.

В своей знаменитой декларации от 16/29 июля 1927 года митрополит Сергий пишет: «Мы потребовали от заграничного духовенства дать письменное обязательство в полной лояльности к советскому правительству во всей своей общественной деятельности. Не пора ли и им пересмотреть вопрос о своих отношениях к советской власти, чтобы не порывать со своей родной Церковью и Родиной».

Митрополит Евлогий дал такую подписку в лояльности к советской власти за себя и за все свое духовенство. Архиерейский же Синод постановил (27 авг./9 сент. 1927 г.): «Решительно отвергнуть предложение митрополита Сергия и его Синода дать подписку о верности советскому правительству, как неканоническое и весьма вредное для Святой Церкви».

Так Зарубежная Русская Церковь оказалась расколотой на две части.

Через два года ясно обнаружилась ошибочность позиции митрополита Евлогия. По всему миру прокатилась тогда волна протестов против гонений на веру в России. Организовывая моление за гонимых христиан России, глава Англиканской Церкви пригласил митрополита Евлогия принять участие в этих молитвах. Митрополит Евлогий оказался в трудном положении. Отказаться принять участие в этих молитвах было стыдно, а принять в них участие значило нарушить подписку в лояльности к советской власти.

Митрополит Евлогий принял участие в молитвах, и был за это вызван на суд Москву. Но вместо Москвы он поехал в Константинополь и перевел себя и свою епархию в подчинение Константинопольскому патриарху.

Однако часть духовенства, бывшего в подчинении митрополита Евлогия, не последовала за ним, а осталась в подчинении Московской патриархии.

Так Русская Церковь за границей оказалась разделенной на три части.

Отделившимся от Заграничной Русской Церкви ее бывшим частям пришлось несколько раз менять свои основные позиции. Сама же Зарубежная Русская Церковь за все 55 лет своего бытия за границей остается неизменно верной своему однажды навсегда принятому пути.

Центр Зарубежной Русской Церкви до 2-й Мировой войны находился в Сремских Карловцах, в Югославии, под братским любвеобильным покровительством Сербской Церкви, которую русские люди за рубежом всегда поминают за то добрым словом.

В течение ряда лет Зарубежная Церковь всеми силами пыталась залечить раны, нанесенные церковному делу совершившимися разделениями.

В 1934—35 годах эта цель казалась достигнутой.

В 1934 году митрополит Антоний написал дружеское письмо митрополиту Евлогию, призывая его к примирению. Митрополит Евлогий приехал в Югославию, и они примирились с митрополитом Антонием, прочитав друг над другом разрешительные молитвы. Этим было возобновлено молитвенное общение между Зарубежной Русской Церковью и группой митрополита Евлогия.

На следующий год в Белграде, под председательством любящего друга Русской Церкви патриарха Сербского Варнавы состоялось собрание представителей Русской Церкви. В нем участвовали: от Европейской группы — митрополит Евлогий, от Американской — преемник митрополита Платона митрополит Феофил, от Дальневосточных епархий — архиепископ Димитрий (отец нынешнего нашего первосвятителя Митрополита Филарета), и от приходов Зарубежной Церкви на Ближнем Востоке и в Европе — архиепископ Анастасий, возведенный при этом патриархом Варнавой в сан митрополита и ставший после кончины митрополита Антония его преемником.

Это собрание заново организовало устройство Русской Зарубежной Церкви, все присутствовавшие архипастыри подписали постановления Собрания, и казалось единство Русской Церкви за рубежом было восстановлено.

Святейший патриарх Варнава говорил при этом: «Среди вас находится митрополит Антоний, этот великий иерарх, являющийся украшением Вселенской Православной Церкви. Это высокий ум, который подобен первым иерархам Церкви Христовой в начале христианства. В нем и заключается церковная правда. Вы все, не только живущие в нашей Югославии, но и находящиеся в Европе, в Америке и в Азии и во всех странах мира должны составлять, во главе с вашим великим архипастырем, митрополитом Антонием, несокрушимое целое, не поддающееся нападкам и провокациям врагов Церкви». К сожалению, вернувшись из Югославии в Париж, митрополит Евлогий отказался от достигнутого единения. И тем не менее, даже не увенчавшись успехом, эти усилия принесли пользу. Американская часть Церкви осталась в составе Зарубежной Русской Церкви до 1946 года, а в Европе снятие друг с друга запрещений позволило во время войны русским священнослужителям совершать вместе богослужения, и когда в Европу хлынули потоки русских военнопленных и так называемых ост-арбейтеров, т.е. насильственно привезенных в Германию и в занятые немцами области рабочих из России, Русская Церковь смогла встретить их объединенной, а не демонстрировать пред ними свою разделенность, могшую их легко соблазнить.

В 1936 году скончался основатель Зарубежной Церкви, великий святитель митрополит Антоний, и на его место стал митрополит Анастасий, старейший из епископов Русской Церкви, хиротонисанный в архиерейский сан в Москве в 1906 году.

Во время войны все старания Зарубежной Церкви были посвящены духовным заботам о многомиллионном множестве русских людей, оказавшихся на территориях, захваченных немцами.

На принудительные работы в Германию было вывезено из России до 5 миллионов человек т. н. ост-арбейтеров. В лагерях военнопленных томилось еще больше русских солдат и офицеров, попавших в плен. Проникать и в те, и в другие лагеря представителям русского эмигрантского духовенства было очень трудно, так как немцы принципиально запрещали всякий контакт между русскими эмигрантами и заново оказавшимися за границей русскими людьми.

В 1943 году германские власти потребовали от митрополита Берлинского Серафима (немца по происхождению), чтобы он запретил ост-арбейтерам входить в эмигрантские церкви. Владыка Серафим ответил на это: «Я православный архиерей, и моей обязанностью является призывать всех православных людей посещать церкви. Поэтому я не могу препятствовать кому бы то ни было участвовать в богослужении. Если вы считаете это недопустимым, поставьте ваших стражей, которые будут не допускать в наши церкви ост-арбейтеров. Против этого я сделать ничего не могу». Но германские власти не решились на такой шаг.

Зная, что аналогичные требования будут предъявлены и к настоятелям приходов, и не имея возможности дать им распоряжение не повиноваться в этом случае властям, митрополит Серафим нашел выход в том, что поместил в своем епархиальном журнале описание этого случая, надеясь, что приходские священники сделают правильный вывод. Так оно и было.

Ост-арбейтеры должны были носить надписи «Ост» — Восток. Хорошо сказал по этому поводу проповедник в Берлине: «На вас надели клеймо с надписью «Ост», думая унизить вас этим.

И они не понимают, какую высокую честь оказывают они вам, ибо до сих пор лишь об Одном Человеке говорили: «Восток имя Ему».

Обитель преп. Иова, входящая в состав Зарубежной Церкви и находившаяся тогда в Словакии, у самой границы с Галицией, печатала в значительных количествах духовные книги. Отдельные Евангелия были напечатаны в количестве 100.000 штук, молитвенники в количестве 60.000 штук. Различные апологетические брошюры каждая в количестве от 5 до 15 тысяч штук.

Немцы строжайше запрещали отправку какой бы то ни было литературы в занятые ими области. Но благодаря тому, что население в России за духовные книги щедро вознаграждало приносивших их, множество солдат Словацкой армии приходило перед отъездом на фронт в монастырь преп. Иова и получая там религиозные издания, передавали их населению в занятых немцами областях, и монастырь получал трогательные благодарственные отклики даже из под Сталинграда.

Во время второй мировой войны церковный центр Зарубежной Церкви оставался в Сербии. Сербская Церковь в это время была притесняема немцами. В меньшей степени, но притесняли они и русское церковное возглавление, строго сохранявшее братские любящие отношения с возглавлением Сербской Церкви. Об этом в октябре 1945 года говорил в Лондоне, в интервью с английскими и польскими журналистами патриарх Сербский Гавриил. «Митрополит Анастасий с великой мудростью и тактом держался при немецкой оккупации, был всегда лояльным к сербам из-за чего не пользовался доверием немцев и несколько раз повергался оскорбительным обыскам».

В конце войны, поддавшись тогдашнему эмигрантскому увлечению советскими победами и слухам о полной перемене церковной политики в России, митрополит Евлогий вышел из подчинения Константинопольскому патриарху и подчинился патриарху Московскому. Но после его смерти, его преемник митрополит Владимир, снова вернулся в подчинение Константинополя.

В это же время Церковь в Америке снова раздробилась. Часть ее во главе с митрополитом Феофилом отделилась от Зарубежной Церкви и попыталась войти в подчинение Московскому патриарху, ставя условием свою фактическую полную независимость. Когда эти попытки не увенчались успехом, то эта часть Церкви, возглавленная преемником митрополита Феофила митрополитом Леонтием осталась без всякого канонического подчинения.

Забегая вперед скажем, что в 60-х годах такая же участь постигла и подчинявшуюся Константинопольскому патриарху часть Церкви в Европе.

По настоянию Московского патриарха патриарх Константинопольский отказался от русского западно-европейского экзархата и приказал возглавившему к тому времени этот экзархат архиепископу Георгию подчиниться патриарху Московскому. Архиепископ Георгий и его паства от этого отказались, оставшись без всякого канонического подчинения.

Тяготясь таким положением, архиепископия владыки Георгия неоднократно обращалась к Константинопольскому патриарху с прошениями о принятии их снова в его руководство. В конце концов патриарх Константинопольский согласился и принял эту часть Русской Церкви, но уже не как русский экзархат, а просто как викариатство греческой митрополии в Европе.

Отделившаяся же от Зарубежной Церкви часть в Америке обратилась к Московскому патриарху с ходатайством о предоставлении ей автокефалии. С разрешения советской власти это ходатайство было удовлетворено, но почти ни одна Поместная Православная Церковь эту автокефалию не признала.

Итак, к настоящему времени американская группа бывших русских епархий считает себя автокефальной Церковью, европейская архиепископия входит в состав Константинопольской греческой патриархии на положении викариатства, и только Зарубежная Церковь продолжает исповедывать себя неотделимой частью многострадальной Русской Церкви.

После окончания Второй мировой войны перед Зарубежной Русской Церковью тоже встал соблазн подчинения Московской патриархии.

В последние дни войны немцы, не желавшие, чтобы митрополит Анастасий оказался в советских руках, но во всем прочем совершенно равнодушные к его судьбе, отвезли митрополита из города Карловы Вары в Фюссен, маленький городок на юге Баварии и оставили его тут со стариком келейником, не говорящим по-немецки и потому не могущим ничем помочь митрополиту.

В первое время у владыки не было даже крова на ночь. Лишь на следующий день, благодаря помощи случайно оказавшегося в Фюссене верующего русского юноши, говорящего по-немецки, владыку митрополита удалось приютить на чердаке у местного католического священника. Сюда пришло к владыке Анастасию послание от патриарха Московского Алексия, адресованное «К Преосвященным представителям так называемой Карловацкой ориентации», призывающее к примирению.

Достаточно было сделать один шаг навстречу этому призыву, и бедственное послевоенное положение Зарубежной Русской Церкви заменилось бы блестящим, так как в это время западные союзники очень заискивали перед советскими кругами. Но этим шагом Зарубежная Церковь лишалась бы своей Богодарованной свободы, и становилась бы соучастницей порабощенной Московской иерархии.

И митрополит Анастасий ответил на призыв патриарха Алексия с достоинством воистину архипастырским, равным достоинству древних архипастырей Христовой Церкви.

Владыка митрополит писал:

«... Будучи всегда готовы дать ответ вопрошающим нас о нашем уповании, и ревнуя о добром не только пред Господом, но и пред людьми, мы считаем своим долгом прежде всего заявить, что как епископы, так и клирики и миряне, подчиняющиеся юрисдикции Заграничного Архиерейского Собора и Синода, никогда не считали и не считают себя «находящимися вне ограды Православной Русской Церкви», ибо никогда не разрывали канонического молитвенного и духовного единения со своею Матерью Церковью. Представители Зарубежной Церкви вынуждены были прервать общение только с Высшею Церковной Властью в России, поскольку она сама стала отступать от пути Христовой истины и правды и чрез то отрываться от «православного епископства Церкви Российской», о котором мы не перестаем возносить свои моления за каждым богослужением и вместе и от верующего народа русского, издревле остававшегося «хранителем благочестия» на Руси. Если за ней шло видимое большинство епископов, клира и мирян, это не дает еще ей права быть подлинной представительницей и выразительницею духа и воли Русской Церкви, ибо большинство стоящих на ее стороне иерархов подбиралось исключительно путем отбора единомышленных с нею лиц и устранением нежелательных для нее стойких и мужественных епископов и угрозами и давлением на совесть наиболее малодушных. Клирики шли за своими епископами по послушанию, а народ далеко не всегда конечно мог разобраться в сложной церковной обстановке.

... Поскольку нынешний глава Русской Церкви подражает примеру и заветам своего предшественника в своих отношениях к Советской власти и даже идет дальше его в приспособлении к духу века сего, мы не находим возможным для себя войти с ним в каноническое общение и подчиниться его власти. Мы хорошо знаем цену церковного мира и единства и всего менее хотели бы нарушить их чем-либо со своей стороны, но бывают такие обстоятельства в жизни Церкви, когда разделение становится нравственно обязательным и потому неизбежным для нас на основании слов Ее Основателя и вечного Главы: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю, не мир пришел принести Я, но меч» (Мф. 10, 31).

Имея в виду эти божественные слова, св. Григорий Богослов говорит, что бывает пагубное согласие и доброе разделение...

... Вполне правомочным судьею между Зарубежными епископами и нынешним главою Русской Церкви мог быть только свободно и законно созванный и вполне независимый в своих решениях Всероссийский Церковный Собор, с участием по возможности всех заграничных и особенно всех заточенных ныне в России епископов, пред которым мы готовы дать отчет в каждый момент во всех своих деяниях за время нашего пребывания за рубежом. Но такой Собор конечно невозможен при нынешних обстоятельствах...

... В грозе и буре пережитых нами и частью еще продолжающихся испытаний мы все как бы слышим небесный голос, обращенный ко всему современному миру: «Вот я расплавил тебя, как серебро, испытал тебя в горниле страдания. О, если бы ты внимал заповедям Моим. Тогда мир твой был бы как река, и правда твоя, как волны морские» (Ис. 18,10).

В этих словах мы должны искать ключ и к уразумению судеб собственного Отечества. Оторванные от непосредственного общения с родной землей, русские изгнанники никогда не изменяли ей и не забывали о постигшей ее тяжкой доле.

Всего менее конечно могли оставаться равнодушными к ее судьбе русские православные архипастыри и пастыри. Они для того и ушли в добровольное изгнание, чтобы остаться верными священным заветам нашей истории, в созидании которой принимала такое живое и плодотворное участие наша Церковь...

... Наша молитва столь же искрения, как и наша любовь к своей родине. Она выражается в следующих словах: «Боже, просвети, вразуми, примири и соедини нас всех Твоею благодатию, и неищущим Тебя явлен буди, дабы и они обратились к Тебе всем сердцем и исповедали Твое величие, силу и славу, которые Ты искони являл в судьбах нашего великого Отечества»».

В первые послевоенные годы для Русской Зарубежной Церкви главнейшей задачей стало спасение русских людей, которых западные союзники, американцы, англичане и французы, выдавали на кровавую расправу советской власти.

Священники Зарубежной Русской Церкви шли на риск, который они считали хуже смертельного, шли в лагеря предназначенные к отправке на Восток, добиваясь отмены такой отправки. Иногда, как это было в Гамбурге, им удавалось добиться отмены вывоза людей в СССР даже из находящихся под советской администрацией транзитных лагерей.

При выдаче англичанами казаков в Лиенце и американцами ост-арбейтеров в Кемптене и в Платтлинге священники становились с крестами в руках перед танками, направленными на толпу. Английские и американские солдаты избивали их прикладами и резиновыми палками, наравне с прочими русскими людьми, не желавшими быть выданными на расправу КГБ.

Когда в Дахау поголовно, а в других лагерях частично русские люди совершали акты массового самоубийства, чтобы избежать выдачи, митрополит Анастасий разрешил совершать отпевание их и служить по ним панихиды, сказав: «Их действие ближе к подвигу святой Пелагии Антиохийской (8 окт.), выбросившейся из высокой башни, чтобы избежать осквернения, нежели к преступлению Иуды».

В то же время Зарубежная Русская Церковь обращалась к правительствам заокеанских стран с ходатайством о том, чтобы эти страны согласились принять к себе русских эмигрантов. Наиболее дружественный отклик в этом отношении Церковь встретила со стороны правительства Аргентины, где тогдашняя супруга президента, Ева Перон, добилась представления Синоду нашей Церкви 25.000 виз.

С начала 50-х годов открыли свои двери для русской эмиграции САСШ, Канада и Австралия.

И в конце 1950 года митрополит Анастасий и Священный Синод при нем последовали за основной массой эмиграции в САСШ.

К 60-м годам основная масса русских эмигрантов расселилась по тем странам, которые были ими выбраны.

К эмигрантам из Европы в самом конце 40-х годов и в течение 50-х присоединилась многочисленная эмиграция с Дальнего Востока.

На Дальнем Востоке, особенно в Харбине и в Шанхае в междувоенные годы церковная жизнь очень процветала. В Харбине жило около 100.000 русских людей, эмигрантов, советских граждан и китайских подданных. Там было 26 православных русских церквей, полтора десятка средних учебных заведений, 6 высших школ. Церковь развивала широкую благотворительную деятельность. При церковных приходах существовали удешевленные или бесплатные столовые для бедняков, было 4 церковных детских приюта, 2 церковные больницы. Высшие Пастырско-Богословские Курсы, преобразованные впоследствии в Богословский Факультет, выпускали молодых священнослужителей.

В Шанхае тоже развивалось и храмостроительство и церковная благотворительность. И в Харбине, и в особенности в Шанхае, наряду с русским православным духовенством, много трудились на ниве Христовой и китайские православные священники.

Все это было разрушено — в Харбине в 1945 году, в Шанхае в 1949 году с приходом к власти коммунистов.

В 60-х годах, при т. н. китайской культурной революции китайские православные священники подверглись жесточайшему преследованию. Их раздевали донага, обливали смолой, и в таком виде возили по городу, а потом сжигали живыми.

Эмиграции из Шанхая выхлопотал визы в САСШ архиепископ Шанхайский Иоанн (Максимович), совершивший тем настоящее чудо, так как доступ в САСШ людям из Китая был вообще затруднен, а для людей китайского происхождения совершенно воспрещен. В течение двух лет неустанных хлопот владыки Иоанна несколько тысяч русских людей из Шанхая ожидали своей участи в беженских лагерях на Филиппинских островах, пока в начале 1951 года они не получили возможность прибыть в Сан Франциско.

Эмиграция из Харбина происходила медленно с 1946 по 1962 год. Направлялась она главным образом в Австралию. С нею прибыл в 1962 году в г. Брисбен архимандрит Филарет, нынешний возглавитель Зарубежной Церкви, стяжавший себе любовь и благоговейное почитание в Харбине своим мужественным бесстрашным стоянием за правду Церкви и пред советскими, и пред китайскими властями. Он был посвящен в сан епископа Брисбенского.

В 1964 году митрополит Анастасий, старостию претру-жденный, достигший в это время 90-летнего возраста, решил передать возглавление Русской Зарубежной Церкви преемнику, которого предложил выбрать Архиерейскому Собору. Собор единогласно избрал наимладшего по хиротонии архиерея, Преосвященного Филарета, епископа Брисбенского.

Одним из первых актов нового возглавителя Зарубежной Русской Церкви было прославление великого молитвенника и чудотворца России святого праведного Иоанна Кронштадтского.

Стремление к прославлению его уже давно ощущалось в Зарубежной Церкви, но останавливал вопрос: как отнесется к этому акту Церковь в России, не официальное ее возглавление, а подлинная Церковь в лице верных Богу архипастырей, пастырей и мирян. Еще перед Второй мировой войной стали поступать к нам сведения о том, что верующие люди России почитают отца Иоанна Кронштадтского святым, и что это почитание не замирает с годами, но крепнет и растет. Перед самой войной была тайно доставлена за границу служба святому Иоанну, Кронштадтскому Чудотворцу, составленная исповедниками веры в России.

Тогда, выражая волю уже не только одной Зарубежной Церкви, но и всей верующей России, Архиерейский Собор Зарубежной Церкви 5/18 июня 1964 года постановил совершить торжественное прославление святого Иоанна Кронштадтского, которое было назначено на день памяти преподобного Иоанна Рыльского, имя которого носил святы и Иоанн Кронштадтский.

На торжестве прославления митрополит Филарет указывал, что это торжество является торжеством не только Заграничной Церкви, но и всех чад Церкви Русской, всего православного русского народа.

С того времени вся Зарубежная Церковь неустанно молитвенно призывает благодатную помощь великого Божиего угодника, прося его предстательства всемощною своею молитвой пред Божиим престолом за многострадальный русский народ и его святую Церковь.

К сожалению, и Американская Церковь и Европейская ар-хиепископия отказались признать святым праведного отца Иоанна Кронштадтского. Зарубежная же Русская Церковь также, как и в деле прославления святого Иоанна Кронштадтского, благоговейно прислушивается сейчас к голосам, доходящим из России, чтобы узнать, каково там отношение к мыслящейся здесь возможности прославления великой праведницы России, блаженной Ксении, Христа ради юродивой.

С начала 60-х годов открылось новое поле деятельности для Русской Зарубежной Церкви. Умножился письменный контакт с Россией, так как Советское правительство в целях усиления взаимоотношений с Западом, стала поощрять такой контакт. Факт переписки с заграницей стал не инкриминируемым, а одобряемым делом.

Благодаря этому появилась возможность посылать в Россию письма религиозного содержания, прилагая к ним небольшие духовные брошюры и листовки. Увы, значительная часть этих писем пропадает, так как эти письма и брошюры отправляются по случайно ставшим известными адресам, и люди в России, привыкшие за предыдущие годы к представлению о том, что всякий контакт с заграницей является преступлением, получив неожиданно для себя письмо из Франции, Германии, Америки или Австралии, спешат в ближайшее отделение КГБ, сдавая туда полученное письмо. Но все же и про такие письма нельзя сказать, что они совершенно потеряны, так как конечно получившие прочитывают их перед сдачей, и это и на них может произвести отрезвляющее одухотворяющее впечатление.

Реакция же верующих на посылаемые им письма драгоценна и трогательна. Из очень многих полученных нами за эти годы писем выбираем одно, чтобы поделиться им.

Верующий человек, видимо совершенно незнакомый с Зарубежной Церковью, пишет нам: «Наш край в основном находится под обстрелом баптистской литературы. Но вот теперь начала появляться и ваша — Православного братства. Это нас, православных, очень обрадовало. Вы должны знать, что здесь нельзя достать ничего. Поэтому ваши книжечки и листовки переписываются и распространяются где можно. И православные теперь знают, что они — не одни. Кто вы? Французы ли или немцы, принявшие православную веру, или русские, проживающие в чужих странах? Судя по вашим письмам, вы там имеете русскую церковь и русское духовенство. Пусть ваши пастыри напишут нашему патриарху, чтобы он распорядился печатать для народа Евангелие и другую церковную литературу, которой здесь нет. А для молодых надо писать именно так, как пишете вы, что все умные люди должны верить в Бога, что атеизм — ложь, неправда и глупость. А где теперь Солженицын? С вами ли он или нет? Где он живет? Ваши письма приносят нам большую радость и надежду. Мы пришлем вам адреса, кому надо еще послать такие ваши книжечки. Мы их читаем все вместе, и кто-нибудь из нас их объясняет».

Говоря об этих письмах, человек более всех трудящийся в деле отправки духовной литературы на Восток пишет: «Душа наполняется радостью от таких писем, а ведь их уже много. Настало время, когда надо приложить все силы, чтобы умножить наши отправки на Родину. Лед тронулся, и все наши взоры должны быть обращены туда. От нас сейчас многое зависит Нам надо до конца выполнить наш долг перед Церковью и Отечеством. Нужна хорошая и чисто духовная и апологетическая литература. Нужны люди, которые взяли бы на себя послушание посылать письма с этой литературой. Другого пути нам пока не дано. Потом, мы верим, Господь укажет и другие пути...».

Работа по отправке духовной литературы в Россию ведется главным образом братством «Православное Дело», организацией, созданной почившим великим праведником и подвижником, архиепископом Иоанном (Максимовичем), а ныневоз-главляется его преемником, Антонием, архиепископом Женевским. Организация эта была создана для привлечения мирян к церковной работе в помощь священникам.

Ее деятельность сосредоточилась главным образом в двух сферах: в отправке духовной литературы на Восток и в поддержке Православной Духовной Миссии в Палестине.

Так живет и работает и молится Зарубежная Православная Русская Церковь.

Из сборника «Беседы о Священном Писании и о вере», т. V, издание
Комитета русской православной молодежи, Нью-Йорк 1995

[главная] [новости] [епархии] [история] [наше наследие]